Когда три из оставшихся британских колоний в Северной Америке объединились в 1867 году - в этом же году Британия расширила свое избирательное право до 10 процентов избирателей - новый доминион Канады естественным образом принял британские институты избирательной демократии. Отцы-основатели Канады, в отличие от своих австралийских коллег, спустя два поколения, не задались вопросом, подойдет ли британская система, основанная на системе FPTP, для федеративной страны, распростертой по обширным регионам. Хотя некоторые эксперименты на местном и провинциальном уровне с различными системами выборов проводились после того, как западные провинции вошли в состав конфедерации в начале нынешнего века, они оказались недолговечными. Сегодня, не только 301 член Парламента избирается с использованием системы, основанной на системе FPTP, но также и все члены законодательных органов десяти провинций и двух территорий. На самом деле, с годами, федеральная избирательная система продвинулась еще ближе к системе, основанной на модели относительного большинства FPTP, поскольку то небольшое число двухмандатных округов, которые когда-то существовали, постепенно были ликвидированы.
То, что система FPTP, подходит для Канады принималось как должное, отчасти потому, что знакомство канадцев с опытом избирательных систем за пределами Канады обычно ограничивается только США и Великобританией. И все же, это не объясняет полностью то, каким образом страна, так сильно обеспокоенная реформой конституции, оказалась закрытой для изменения своих избирательных институтов - особенно, как мы увидим далее, принимая во внимание аномалии, к которым это привело. Это не значит, что реформы в сторону пропорциональной системы в большей степени никогда не предлагались; просто они не заняли свое место на политической арене. Комиссия по канадскому единству (P pin Robarts Commission) в свой Отчет за 1979 год включила рекомендацию о том, чтобы только чуть более двадцати процентов мест в Палате общин было предоставлено партиям, пропорционально их поддержке избирателями и от тех провинций, которые представлены в недостаточной степени. Немного отличное предложение было представлено Новой демократической партией, имеющей левые взгляды, которая является наименее представленной в соответствии с системой FPTP. И все же, когда правительство Трюдо бесцеремонно отвергло отчет Комиссии по канадскому единству (P pin Robarts), избирательная реформа Палаты Общин также была отложена на неопределенное время.
Тот факт, что эта проблема была снята с политической повестки дня, стал ясным спустя десять лет, когда Пьер Лорти, Председатель Королевской комиссии по избирательной реформе и партийному финансированию, созданной правительством Малруни в 1990 году, ясно завил, что изменение избирательной системы как таковой выходит за рамки полномочий Комиссии. Обсуждение реформы избирательной системы федеральных законодательных органов было сконцентрировано на предложении, поддержанном западными провинциями, превратить назначаемую высшую палату, Сенат, в избираемую палату. Но когда реформа Сената приказала долго жить после отказа от предложения о внесении изменений в Конституцию во время референдума 1992 года, эта возможная дорога избирательных систем, отличных от системы FPTP, была закрыта.
Как бы иронично это ни звучало, но искажающее влияние системы FPTP на представительство в Палате общин вместе с тенденцией канадцев идентифицировать себя в политическом плане с регионами, возможно, никогда не было сильнее, чем во время проведения последних двух федеральных выборов. В 1993 году избиратели отвергли правящих Прогрессивных Консерваторов, но избирательная система почти опустошила старейшую партию Канады. Вместо избрания 46 членов из 295, что дала бы им пропорциональная система, Тори удалось избрать только двух депутатов. В противоположность ей, две партии, базирующиеся в регионах, “Блок Ку би куа” и “Реформ”, набравшие соответственно 13, и 19 процентов голосов избирателей, избрали 54 и 52 члена парламента.
В 1997 году из 301 места в Парламенте, Либералы получили 155, “Реформ” 60, “Блок Ку би куа” 44, НЛП 21, а Тори 20. Если бы места были распределены в соответствии с поддержкой народа, Консерваторы заняли бы третье место, имея 58 мест, сразу следуя за “Реформ”, имеющей 59 мест, а НДП и “Блок Ку би куа” имели бы по 33 места, оставив Либералам 118 мест. Две трети мест Либералов приходятся на Онтарио, в то время как Реформ доминирует в западных провинциях, а “Блок Ку би куа Квебек” - делит Канаду на четыре части, как писал об этом “Экономист”, создавая таким образом “ Радужный Парламент”, как его называют канадские знатоки. Если бы места распределялись в соответствии с поддержкой, оказываемой партиям народом, Либералы, Консерваторы и НДП выиграли бы места во всех провинциях, Реформ во всех, кроме Квебека. И это, конечно, без учета того факта, что при системе пропорционального представительства партии имели бы стимул расширить попытки и ресурсы за пределы регионов, где у них дела идут хорошо: Консерваторам необходимо было бы прилагать больше усилий на западе; НДП и Реформ должны были бы работать усерднее, чтобы получить поддержку в Квебеке. На самом деле, есть уважительная причина для того, чтобы предположить, что приход на избирательные участки только двух третей зарегистрированных избирателей связан с тем, что в большинстве случаев только одна или две партии были реальными конкурентами, а сторонники других фактически были лишены голоса.
Реформа избирательной системы в сторону большей степени пропорциональной системы была предложена рядом обозревателей и авторов передовых статей в начале выборов в обоих случаях, этот вопрос также поднимался руководителями Прогрессивной Консервативной партии, но только в мечтах. А в ноябре 1997 года был представлен частный законопроект одним из ведущих членов НПР, в котором предлагалось ввести пропорциональное представительство и создать комиссию с участием всех партий для проведения общественного опроса по этому вопросу и представить отчет с конкретным предложением, которое затем будет предложено канадцам для одобрения на референдуме. Однако, как и другие частные законопроекты, этот также будет пылиться на полке. Вообще говоря, политики считают реформу избирательной системы “мертвым делом”, в которое они не желаю вкладывать драгоценный политический капитал.
Хотя это и понятно, но достойно сожаления. В то время как система FPTP привела к возникновению правительств большинства, тенденция системы к поляризации, а не содействию компромиссу, сослужила не очень хорошую службу Канаде. В качестве эксперимента, можно представить результат, если бы одна из серьезных недавних попыток поставить реформу избирательной системы на повестку дня регионов удалась. Это произошло в Квебеке в начале 1980-х, когда комиссия по расследованию выступила в поддержку принятия региональной системы PR по спискам, рекомендации, поддержанной кабинетом Квебека, которая из-за отсутствия поддержки оппозиции, и даже на фракционном совещании правящей партии, так и не была представлена в законодательный орган. Если бы она была принята, баланс власти сегодня принадлежал бы партиям, представляющим двадцать пять процентов жителей Квебека, которые хотят перемен, но предпочитают компромисс, которому недостает суверенитета, поддерживаемого “Парти Ку би куа”.
Единственными положениями по реформированию избирательной системы, которые попали на политическую арену, были положения, принятые в западных отдельных провинциях, предусматривающие отзыв законодателей. Что касается реформы избирательной системы, реальной единственной перспективой для Канады является следование опыту Великобритании. Если Великобритания окажется готовой серьезно рассматривать изменения избирательной системы, которой она одарила Канаду, канадцы могут последовать ее примеру.
