Парламентские и провинциальные выборы в Национальную Ассамблею, состоявшиеся в Южной Африке в 1994 году, ознаменовали собой трудный переход от авторитарного правления к многопартийной демократии по всей Южной Африке. В полночь 27 апреля 1994 года был спущен последний и возможно самый презираемый колониальный флаг в Африке, знаменуя собой конец 300 лет колониализма и четыре десятилетия апартеида. Эти первые многопартийные демократические выборы предоставили арену для тех политических движений, которые работали в подполье в условиях политики расового разделения и правления, практиковавшейся Преторией. Африканский национальный конгресс (АНК) под руководством Нельсона Манделы боролся за приход к власти; Панафриканский конгресс Азании (ПАК) оспаривал эту возможность среди того же населения, а партия свободы Инката под руководством Мангосото Бутелези надеялась на то же самое за счет своей гегемонии на севере провинции Квазулу-Натал. Эти новые партии встали в ряд с Национальной партии Де Клерка (НП), либерально-демократической партии (ДП) и новому Фронту свободы (ФС) - последователя партий “белых правых” старого конституционного образца - в борьбе за голоса 35 миллионов людей, впервые получивших право голоса.
Выборы проводились по национальному списку пропорционального представительства (PR), причем половина Национальной Ассамблеи (200 членов) выбиралась по девяти провинциальным спискам, а вторая половина избиралась по единому национальному списку. Фактически страна использовала один общенациональный орган (с 400 членами) для преобразования голосов в места и не было никакого порога представительства.
Для распределения мест использовалась квота Дроопа, а излишние места распределялись путем адаптации метода наибольшего остатка. Ранние проекты избирательного закона налагали пятипроцентный барьер на парламентское представительство общенациональных голосов, но в качестве уступки более мелким партиям, АНК и НП в начале 1994 года согласились изъять любой “обязательный” порог. Однако только те партии, которые имели по 20 или более членов парламента - пять процентов Ассамблеи - имели гарантированные портфели в первом правительстве национального единства.
Тот факт, что “джагернаут освободительного движения Манделы” выиграл бы выборы в Национальную Ассамблею при почти любой избирательной системе, не может ставить под вопрос важность выбора Южной Африкой системы List PR для этих первых выборов. Многие наблюдатели заявляли, что система PR, будучи составной частью других механизмов разделения власти, в новой конституции, сыграла ключевую роль в создании атмосферы вовлеченности и согласия, которая способствовала снижению политического насилия и сделала Южную Африку после апартеида символом надежды и стабильности для остальной части бурного африканского континента.
Тем не менее, в 1990 году после освобождения Нельсона Манделы из тюрьмы не было особой причины верить в то, что Южная Африка примет PR. Парламент “только из белых” всегда избирался согласно системе FPTP, в то время как АНК, будучи теперь в состоянии вести переговоры на равной основе, мог ожидать получить явные преимущества от сохранения системы FPTP. Так как только пять округов из более чем 700 по всей Южной Африке имели белое большинство населения, а при особенностях голосования по системе FPTP АНК, получая 50-60 процентов голосов, мог без труда выиграть 70 или 80 процентов парламентских мест. Но АНК не избрал этот вариант, потому что существовало понимание того, что непропорциональности избирательной системы, где “победитель получает все” могут оказаться фундаментальным дестабилизирующим фактором в долгосрочной перспективе для интересов меньшинства и большинства. List PR также позволил избежать политически противоречивого решения по перекраиванию границ участков и кроме того он соответствовал духу разделения исполнительной власти, который по мнению как АНК, так и националистов являлся ключевой доктриной промежуточной конституции. Сегодня все крупные партии поддерживают применение PR, хотя и существуют различия в отношении вариантов использования.
Возможно, что даже с их географическими кармашками электоральной поддержки Фронт свободы (девять мест в Национальной Ассамблее), Демократическая партия (семь мест), Панафриканский конгресс (пять мест) и Африканская христианско-демократическая партия (два места) не смогли бы выиграть ни одного места в парламенте, если бы выборы проводились по одномандатной избирательной системе FPTP. Хотя вместе взятые эти партии представляют всего шесть процентов новой Ассамблеи, их значимость внутри структур правительства далеко перевешивает их абсолютное представительство.
Анализ детальных результатов выявляет удивительный факт того, что List PR в частности не дал преимущества среднего размера Национальной партии (НП) и партии Инката в отношении того количества мест, которые они могли ожидать выиграть по системе FPTP. Это было в основном связано с природой “национального референдума” данной кампании, которая привела к двух-партийной борьбе между новым и старым; АНК против Инката в провинции Квазулу-Натал и АНК против НП в остальной части страны. Кроме того, этническая гомогенность избирательных округов и сильная географическая концентрация поддержки в Южной Африке означала, что НП и Инката могли получить немного меньше мест при системе избирательных округов. Однако, FPTP по всей вероятности дал бы АНК небольшой “бонус мест”, увеличив его долю в парламенте по сравнению с народным голосованием (которое составило 62%) и свыше большинства в две трети, необходимого для составления новой конституции без обращения к другим партиям.
Практика использования одного бюллетеня для Национальной Ассамблеи и одного бюллетеня для выборов в провинциальный парламент также оказалась важной инновацией в схеме избирательной системы. До тех пор, пока до выборов не оставалось несколько месяцев, АНК продолжал настаивать на едином бюллетене, который шел бы в зачет как национальных, так и провинциальных выборов. Это был явный маневр для получения преимущества более крупными, общенациональными партиями, и этот подход был изменен только в результате давления со стороны альянса деловых лидеров, Демократической партии и международных советников. Окончательные результаты голосования показали, что большое число избирателей разделили свои национальные и провинциальные бюллетени между двумя партиями, и складывается впечатление, что наиболее крупные преимущества от двойных бюллетеней получили небольшая Демократическая партия и Фронт свободы. Обе партии набрали более 200 тысяч голосов на провинциальных выборах, выше их результатов на национальных выборах, что потребовало долгого разбирательства в связи с разрывом в 490 тысяч голосов по результатам, набранным НП на национальном и провинциальном уровнях.
Выбор избирательной системы также оказал влияние на состав парламента в этническом и половом разрезе. Южно-африканская Национальная Ассамблея, введенная в полномочия в мае 1994 года, содержала более 80 бывших членов белого парламента, но на этом сходство между новым и старым заканчивалось. В противовес беспокойной истории Южной Африки, черные заседали вместе с белыми, коммунисты с консерваторами, Зулу с Хоса, а мусульмане с христианами. В значительной степени такое разнообразие новой Национальной Ассамблеи являлось продуктом применения List PR. Национальные и неизменные списки кандидатов позволили партиям представлять этнически гетерогенные группы кандидатов, что по ожиданиям должно было привлечь избирателей. В конечном счете Национальная Ассамблея состояла на 52% из черных (включая Хоса, Зулу, Сото, Венда, Тсвана, Педи, Свази, Шангаан и Ндебеле-говорящих членов), на 32% из белых (англои и африкаанс-говорящие), а также включала 8% индусов и семь процентов цветных. Причем эелекторат состоял на 73% из черных, 15% белых, девять процентов цветных и три процента индусов. Женщины составляли 25% парламентариев. В Южной Африке широко бытовало мнение, что если бы использовалась система FPTP, то женщин, индусов и белых было бы значительно меньше, при большем числе черных и мужчин.
И, наконец, мы могли бы получить более поляризованные формы представительства при системе FPTP, причем белые (из различных партий) представляли бы большинство в белых избирательных округах, Хоса представляли бы только Хоса, а Зулу только Зулу и так далее. Хотя и существуют проблемы с отчетностью избирательных участков и удаленностью их при существующей системе List PR, это означало, что граждане имели разных членов парламента, чтобы обращаться к ним при необходимости.
Тем не менее, в Южной Африке продолжаются дебаты о том, как усилить демократическую отчетность и представительность членов парламента. Бытовало широко распространенное мнение, что первые нерасовые выборы представляли собой больше референдум о том, какие партии должны составить новую конституцию. А последующие выборы будут посвящены созданию представительного парламента, причем многие политические действующие лица согласны, что избирательная система должна быть изменена, чтобы учитывать это обстоятельство. Без усложнения голосования избирателям можно предоставить возможность выбирать между кандидатами и партиями, без ущерба пропорциональному представительству парламента. Одна из возможностей состоит в выборе членов парламента в более мелких многомандатных избирательных округах с целью поддержания некоторой географической связи между избирателями и их представителями. В настоящее время региональные списки представляют настолько крупные регионы, что полностью теряется любая форма местной связи. Второй вариант состоит в принятии системы ММР, где половина членов избирается от одномандатных округов, а вторая половина - от компенсирующих списков PR. И, наконец, а также как следствие административного хаоса, сопутствовавшего апрельским выборам 1994 года, звучат призывы к составлению списков избирателей для того, чтобы позволить властям соответственно провести границы участков и предотвратить массовое передвижение голосующих через такие границы для манипулирования результатами выборов.
